Союз социал-демократов

Общероссийское общественное движение

Если дело пойдет такими темпами, прогнозы о грядущей либерализации российского государственного курса уже к июню можно будет сдавать в утиль как недостаточно оптимистичные. Восьмого мая в Госдуме, где волею президента Дмитрия Медведева кандидат в премьер-министры Владимир Путин представлял программу своего правительства, если верить данным электронной регистрации, собрались все до единого депутаты.

Разве что Владимир Путин эмоционально обнародовал данные об упущенной выгоде российских компаний по несостоявшимся сделкам слияния и поглощения. По расчетам Путина, западная русофобия обошлась отечественному бизнесу в $50 млрд. Но асимметричного ответа русофобам без пяти минут премьер-министр не предложил. За прошедшие с первого путинского премьерства девять лет и в России, и за ее пределами научились делить на девять содержимое любой свободолюбивой речи и в мыслях конвертировать ее в миллиарды рублей легкоусваиваемых госинвестиций. Тем не менее даже при надлежащем делении и с поправкой на административную калорийность остается слишком многое, чтобы это игнорировать.

Три хорошие новости разом: объявление о снижении налогообложения нефтяной отрасли в частности и готовность говорить об уменьшении налогов в целом, льготный режим для фондового рынка, курс на повышение эффективности госрасходов и работы госаппарата. Исходя из речи премьер-министра, это первоочередные задачи на 2008-й – начало 2009 года, причем ради них будет отодвинута подготовка к реформе здравоохранения и образования. Их решено не начинать без конкретных расчетов до 2009 года. Это, возможно, плохая, но в общем понятная новость: начинать такого масштаба реформы уже с завтрашнего дня правительству Путина будет действительно тяжело.

Разумеется, было бы гораздо интереснее, если бы Владимир Путин объявил о новых гарантиях свободы слова, собраний и политической деятельности, объявил бы об отставке главы ФСБ и мимоходом пригласил бы участников собрания на гей-парад в Коломенское. Но это и для европейского социал-демократа 80-х было бы перебором. Гораздо важнее, что инаугурационные торжества 7 мая не были использованы для объявления о новых достижениях теории суверенной демократии, 9 мая – как площадка для обличения происков реваншистов Прибалтики, а 8 мая – как повод напомнить грузинским милитаристам, что на их беспилотную технику в России имеются ракетные комплексы «Тополь». И как квинтэссенция – более или менее вменяемая программа премьера. Не бог весть что, но

Где металл в голосе, где цитаты из Ильина, где шуточки об отхожих местах, где торжество частно-государственного партнерства, где дерзкие обещания освоить месторождения гелия на Луне, где борьба с терроризмом и где, наконец, жесткий государственный контроль? И это человек, которому Геннадий Зюганов, наступив на горло коммунистической песне, тайно предлагал стать президентом Союзного государства России и Белоруссии? Да Путин ли был в Госдуме?

Можно, разумеется, говорить о побудительных причинах для такой странной для президента последних лет речи. Могу перечислить десяток и даже определить наиболее, на мой взгляд, вероятные.

Налоговые послабления нефтяникам – это крайне запоздалая реакция Владимира Путина на депрессию в нефтяной отрасли, причиной которой стали решения именно его команды в 2001 году. Мало того, именно сейчас окружение Владимира Путина вплотную подошло к легализации собственного нефтяного бизнеса. От нефтетрейдерского (Gunvor и его сателлиты, действующие уже вполне публично и официально) и нефтедобывающего (структура собственности «Сургутнефтегаза», которая так или иначе будет более прозрачной, думаю, многих удивит) до интересов в смежных с «Газпромом» (в «Сибуре», например) и «Роснефтью» отраслях.

Примерно это же определяет и интерес к фондовому рынку: IPO – лучший из придуманных финансистами способов начать жизнь собственника почти с чистого листа. Наконец, неэффективность госрасходов есть, как ни крути, коррупция второго порядка – неконвенциональный откат с уже окатанного крупного госконтракта. Владимир Путин, к слову, достаточно четко разделил «воровство», понимаемое им, видимо, как низовую коррупцию, и собственно «коррупцию» как ультрамодную верховую коррупцию (о последней он не сказал ни слова).

Тем не менее мотивация премьера Путина в намеченных делах вряд ли должна кого-либо волновать. В конце концов, если правительство РФ примет решение снизить ставки подоходного налога до 3% назло лично Борису Березовскому, а также ради экономии на собственных налогах, вряд ли это следует квалифицировать как очередное действие режима, ведущего страну в пропасть социально-экономического коллапса. Однако есть шансы, что в течение достаточно краткого времени под давлением развивающейся экономики, перспектив международного сотрудничества, наконец, перед угрозой оформления более дееспособной, нежели сейчас, внесистемной оппозиции российская власть обретет вполне цивилизованное лицо. Это и в ее интересах: найдите во власти хотя бы одного разумного человека, всерьез желающего обменять Porsche Cayenne на обкомовскую «Волгу» или даже на БТР – и я вступлю в «Единую Россию». Дураков нет.

Задача лишь в том, чтобы предельно продлить переходный период, минимизировав транзитные риски и максимизировав капитализацию.

Теоретически получается, что стоит расслабиться и дождаться, пока наступление «госкапитализма с человеческим лицом» экономикой исправит политические перекосы, что и позволит последнему несогласному пройтись с маршем по Тверской под лозунгом «Спасибо, дождались!» в обнимку с участливым полковником МВД. Что возразить против своей же логики?

Есть что возразить, и это останется важным даже при самой радикальной оттепели и при всех разногласиях в стане оппозиции. Есть ответственность за уже совершенное: без нее никакое справедливое установление власти в стране не может быть стабильным. Есть проблема коррупции: самоликвидация ее миру не известна, без демократических институтов, полноценных гражданских свобод и независимой судебной системы борьба с ней невозможна. Есть необходимость в наличии у власти долгосрочных приоритетов, выработанных за ее пределами в самом обществе: «подтяжка лица» элитаристского режима ее не закроет.

Курс бесконечной отсрочки решения актуальных проблем, сглаживания всех углов и административного усмирения всех противоборствующих сторон сам по себе конденсирует нестабильности. Непрерывно увеличивать его емкость значит увеличивать и разность потенциалов в конфликтах будущих десятилетий, о которых мы сейчас вряд ли можем судить достоверно.

Будущая оттепель, как и всякий набор полумер и компромиссов по принципиальным вопросам, может обойтись недешево: отдавая должное всему стоящему и своевременному в «либерализме» Путина – Медведева, не стоит забывать о действительно принципиальных вопросах к власти.